Мистика двух Венеций
В Венеции я оказалась поздно, почти ночью. Город был тих, туристов почти не наблюдалось. Сев в гондолу, я отправилась путешествовать по загадочным каналам города-мечты. Впечатление было странным: почти неслышно бились о стены домов волны, проемы между домами были узкими и гондола с трудом разворачивалась на поворотах. Окна домов не горели и казалось, что город облачен в какую-то тяжкую тайну: может проклят злым волшебником, может наступил мор, может это просто Атлантида, которая вот-вот уйдет под воду и мрачные воды неслышно сомкнутся над шпилями башен и церквей, погребут под собой дворец Дожей и остальное великолепие, создаваемое веками лучшими творцами Италии. Ступени домов уходили под воду, словно приглашая спуститься во мрак или зовя кого-то оттуда.
Проплыв медленно и торжественно по канале Гранде, я вышла и решила прогуляться пешком. Тут же на набережной, перед роскошным фасадом какого-то отеля, расписанном еще старыми мастерами, на небольшом мостике сидел некий афроамериканец в одной набедренной повязке и играл странную тягучую мелодию на невообразимой длины трубе (названия инструмента, к сожалению, не знаю). Звуки были жуткими и завораживали своей безысходностью и тревожностью, предрекая какие-то бедствия, суля мистические события, бередя душу и вызывая из нее какие-то давно забытые прошлыми перерождениями видения.
На центральной площади – Сан-Марко было, наоборот, людно. Работало позднее кафе и, тут же играл симфонический оркестр. Контраст был потрясающим, учитывая то, что профессионализм оркестра был высочайшим: нигде и никогда раньше мне доводилось слышать такой дивной и чарующей музыки.
……………………………………………………………………………………….
На следующее утро я не узнала ночной Венеции. Кругом было море солнца, которое отражалось в воде, играло на множественных фресках домов, на позолоченных фасадах зданий. Миллионы туристов бродили гуськом по тесным улочкам Венеции, сталкиваясь и расходясь снова, глазея на витрины магазинов с их многочисленными причудливыми масками и маскарадными костюмами, с удивительной красоты статуэтками из муранского стекла. Город напоминал музей: так много народа и так мало места, так много красоты и произведений искусства. Ни один город мира не производит, наверное, такого впечатления, как ВЕНЕЦИЯ. Многочисленные гондолы рассекали каналы под страстные и знойные песни своих загорелых гондольеров, неся в своих недрах потрясенных туристов, посекундно щелкающих фотоаппаратами, снимающих на камеру или просто с восторгом глядящих на ожившую мечту.
Как непохожа она была на ту ночную и загадочную фею, которую я увидала ночью. Но, быть может, этот контраст и составил мое главное ощущение от Венеции и превратил ее в мою навязчивую мечту, в мою Грезу, в мою музу.
